Жена мне говорит:
– Напиши книгу. Ты столько книг прочитал, столько всего знаешь. Неужели тебе нечего сказать миру?
Я полез в Goodreads. На полочке «прочитанные» 216 книг. Не так уж много, но, с другой стороны, я не заношу туда всё, что прочитал. «Имею скафандр, готов путешествовать» там нет. «Библии секса» Пола Джоанидиса тоже. Так что, думаю, книг четыреста точно наберётся. Мне 38, с пяти лет в среднем по книге в месяц, как раз.
Талеб пишет, что после себя мы можем оставить либо свои гены, либо мысли. У меня трое детей. Прошлый заказчик по машинному обучению, когда об этом узнал, сказал “Good job!”. У него впоследствии тоже оказалось трое, так что good job to us both.
Написать книгу я хотел давно. Если не считать детских экспериментов, то идея появилась после рождения первого ребёнка. Я хотел передать дочери все уроки, которые пригодились бы ей в жизни, но наброски напоминали винегрет чужих мыслей из мотивационной литературы, которой я тогда увлекался. «Мыслите изобильно! Ставьте цели!» – я почти в это верил, но действительно ли это работало? Я не знал.
Идея написать книгу переросла в идею завести блог, из статей которого я бы впоследствии мог собрать книгу. Многие так делают; я хуже, что ли? Плюс в том, что книга не появляется из ниоткуда, а ты пишешь блог, обрастаешь читателями, становишься знаменитым. Блог я начал на английском (чтобы была шире аудитория – больше денег и успеха); после десятка статей он завял.
Жена говорит, что у меня есть мнение по любому поводу. Я думаю, что это просто вежливый способ сказать: «Я тебе слово, ты мне десять». Но почему бы не написать заметки на темы, которые меня интересуют, и где у меня действительно есть, что сказать – без метафизики и без ничем не подкреплённых утверждений? И к чёрту английский – писать всегда лучше на том языке, на котором думаешь. Если будет нужно, то переведут.
Сейчас все говорят об искусственном интеллекте. Шумиха уже начинает медленно спадать, но идея о том, что нас скоро поработят (или освободят, кому как нравится) машины, всё ещё популярна. Этот процесс цикличен: во время первой «весны ИИ» в 1960-х настоящий искусственный интеллект казался вопросом пары лет, а в моём детстве, вдохновлённый рассказами Азимова, отец говорил, что он ещё застанет мыслящих роботов, описанных фантастом. Отец уже дедушка, а таких роботов нет пока даже на горизонте.
Моё первое знакомство с ИИ состоялось на последних курсах универа. К тому времени я начал фрилансить на только что появившемся тогда RentACoder и довольно плотно работал с обработкой естественного языка (то есть текста) для американских заказчиков. Работа с естественным языком в те времена опиралась на статистику и методы векторной алгебры.
Спустя 15 лет я снова вернулся в ИИ. За эти годы нейронные сети позволили достигнуть значительных прорывов. Современные модели могут, например, написать сонет в стиле Шекспира или резюмировать статью на страницу-две в паре предложений. Машинный перевод сейчас и пятнадцать лет назад – это тоже небо и земля.
Как работает машинное обучение? Представьте себе чёрную коробку с дюжиной регуляторов-крутилок. На входы коробки подаётся кусок текста – например, отзыв человека о недавно просмотренном фильме. На коробке есть две лампочки: красная и зелёная. Зелёная означает, что человеку фильм понравился, красная – что не понравился. Обе лампочки могут загораться одновременно: какая-то ярче, какая-то слабее. Та, которая горит ярче, – это ответ машины.
У нас есть сто тысяч отзывов реальных людей, каждый из которых промаркирован: позитивный он или негативный. Мы подаём на вход коробки очередной отзыв и смотрим на лампочки. Предположим, что отзыв позитивный, но на коробке красная лампочка горит ярче. Мы подкручиваем регуляторы так, чтобы ослабить красную лампочку и усилить зелёную. Повторяем это для всех ста тысяч отзывов – возможно, в несколько проходов. Это и есть процесс тренировки модели, только «регуляторы» подкручивает не человек, а специальный алгоритм. И «регуляторов», то есть параметров, у модели не дюжина, а миллионы или даже миллиарды.
Если мы всё сделали правильно, то на наших позитивных отзывах коробка почти всегда будет гореть зелёным, а на негативных – красным. Что важнее, коробка начнёт предсказывать правильный ответ и на отзывах, которые она никогда до этого не встречала. Это не означает, что коробка вдруг научилась понимать человеческую речь; просто на ста тысячах примеров, на которых мы её натаскали, она научилась устанавливать статистическую связь между элементами текста и ожидаемым ответом. Иными словами, коробка понятия не имеет, что означают слова «восхитительный фильм», но они чаще встречаются в позитивных отзывах, и коробка научилась эту информацию использовать.
Поздравляю, мы натренировали текстовый классификатор. Подобным образом можно натренировать и генератор текстов, который предсказывает одно за другим следующее слово в тексте, и много чего ещё.
Возвращаясь в ИИ, я в какой-то мере верил и надеялся на магию, на качественный скачок. После пары лет работы в этой области наступило разочарование. Современный ИИ может удивительные вещи, но по своей сути он всё ещё непроходимо туп.
Я даже был настолько наивен, что полагал, что Алекса от Амазона – чуть ли не ИИ из фильма «Her», с которым можно поговорить. Сейчас моё использование Алексы сводится к проигрыванию музыки и установке таймера. Эх, маркетинг.
Что бы ни означало слово «мыслить», современному ИИ до этого ещё далеко. Сгенерированный моделями текст выглядит очень убедительно, пока не начинаешь замечать нестыковки и логические неувязки. Резюме из текста получаются отличные, пока ни с того, ни с сего не попадается «битое»: опять нужно корректировать тренировочные данные и перетренировать модель.
Поговорить по-прежнему не с кем. У модели миллиард параметров, её тренируют месяцами, но внутри это та же статистика в стиле «если там было слово X, а здесь слово Y, то результат будет Z». Устроен ли наш мозг подобным образом? Я сомневаюсь.
Для начала определимся с терминологией: здесь и ниже под успехом я буду в первую очередь понимать финансовый успех. Конечно, сейчас правильно делать оговорку, что настоящий успех – это когда у тебя всё хорошо не только с финансами, но и со здоровьем, в семейных отношениях, в духовном плане. Но когда мы слышим о ком-то: «Это успешный человек», то сразу ясно, что имеются в виду не его успехи в духовном росте или в поддержании гармоничных отношений с женой и детьми. Так что не будем себя обманывать.
Даниэль Канеман в своей книге «Думай медленно, решай быстро» (дурацкий перевод названия; в оригинале буквально «Мышление быстрое и медленное» – при чём тут «решай быстро»?) приводит такие формулы:
успех = талант + везение
большой успех = чуть больше таланта + много везения
Иными словами, чем больше успех, тем бóльшая в нём доля удачи. Это не очень популярная точка зрения. В конце концов, разве не мы сами несём ответственность за нашу жизнь? Разве главный закон Вселенной – это не закон причины и следствия, «что посеешь, то и пожнёшь»? Разве мы не сами капитаны своей судьбы?
Это звучит красиво в мотивационных книгах, но правда немного более сложна. Представим себе такой эксперимент. В конкурсе по подбрасыванию монетки принимает участие миллион человек. Джекпот срывают те, кто 20 раундов подряд выбросил все решки. После первого раунда приблизительно полмиллиона выбрасывает орлы и выпадает из соревнования. По теории вероятностей к двадцатому раунду останется один или два человека, кто выбросил все решки.
К последним раундам за оставшимися десятью или около того участниками зрители следят, затаив дыхание. Трансляции игры собирают миллионные аудитории. После двадцатого раунда победительница – всемирная знаменитость. У неё берут интервью, она участвует в телешоу, и через полгода выходит её книга «Двадцать раз подряд: как мне удалось 20 раз выбросить решку и сорвать самый большой джек-пот в истории».
Что будет написано в этой книге? Конечно, какая наша героиня трудолюбивая, как отец/мать/брат с раннего детства научили её никогда не сдаваться. Какая у неё отличная команда, без которой выиграть она бы никогда не смогла. Как она визуализировала свой успех в подбрасывании монетки, и как всё чуть было не пропало, когда в одном раунде монетка покатилась ребром по столу, но потом всё-таки упала на решку. (Для пущей убедительности полностью игнорировать роль случая нельзя.)
Книга продается сумасшедшими тиражами. Ей зачитываются и цитируют – точно так же, как зачитываются сейчас очередным бестселлером под названием «История Amazon: как у них получилось» или «Путь Google», каждый из которых обещает открыть уникальный секрет, который объясняет успех той или иной компании.
История, рассказанная в этой книге, конечно, увлекательна и полна ценных уроков – пока вы не вспомните о тех 999 999 участниках, которые выпали из игры на том или ином этапе. Они были такими же трудолюбивыми и упорными, но проигравшие не пишут книги.
Кстати, пример с соревнованием по подбрасыванию монетки я позаимствовал у Уоррена Баффетта. Что интересно, он его использовал, чтобы показать, что последователи Бенджамина Грэма, включая самого Баффетта, – это как раз не просто везунчики, т.к. доля успешных инвесторов среди них непропорционально велика.
Те, кто на вершине, далеко не всегда понимают или признают роль шанса в их взлёте. В главе «Вы – не лотерейный билет» своей книги «От нуля к единице» Питер Тиль решительно отвергает влияние удачи на успех. Это понятно по двум причинам: 1) признать роль шанса означает принизить собственные заслуги, а это больно для нашего самолюбия и 2) когда ты оглядываешься назад на свою жизнь, то всегда придумывается стройная история, которая делает в общем-то случайные повороты судьбы неизбежными.
Придумывание подходящей истории можно проиллюстрировать таким примером. Одно из самых популярных видео со Стивом Джобсом – это запись его обращения к выпускникам Стэнфордского университета в 2005 году. В своей речи Джобс говорит о том, как его случайные увлечения вроде занятий каллиграфией в студенческие годы оказались незаменимыми в его дальнейших проектах (в данном случае в разработке системы шрифтов для первого «Мака»). Посыл Джобса такой: «Слушайте свою интуицию, идите за внутренним голосом! Там, вдалеке, все ваши теперешние начинания волшебным образом сложатся в удивительный пазл, как это произошло у меня».
Естественно, что у Джобса все его увлечения как будто вели его к будущему успеху! Когда мы слушаем миллиардера и основателя одной из самых успешных компаний в истории, абсолютно ясно, что иначе и быть не могло: в противном случае Джобс обращался бы не к студентам Стэнфорда, а к друзьям в баре за пивом, к таким же, как и он, наёмным работягам в чужой корпорации. Это как в игре в монетку: те, кто выбыл в одном из ранних раундов, не становятся Стивом Джобсом. Чтобы стать Стивом, необходимо, чтобы всё складывалось как нужно с самого начала.
Если всё вышеизложенное вас расстроило, не унывайте. Я только что сэкономил вам кучу времени на прочтении большинства бизнес-книг, просмотре роликов на тему успеха на Ютубе и расшаривании цитат успешных предпринимателей. Если выхотите узнать, что по-настоящему работает, то это не те места, где нужно копать: там слишком много слепой удачи.
Сейчас я предпочитаю интересоваться историями людей успешных, но не слишком. У таких доля таланта и навыков в успехе перевешивает везение (помните формулы выше?), и у них действительно можно чему-то научиться. Как, например, у Джейсона Фрайда, основателя компании 37signals и автора «Rework: бизнес без предрассудков». Очень рекомендую.
Диджеинг на карту моего сознания нанёс Антон – тот самый одноклассник, с которым мы писали книгу. После девятого класса мы перешли в разные школы и наши пути разошлись, но летом между 10 и 11 классом Антон вышел на связь, и мы с ним несколько раз встречались.
Нам обоим было по шестнадцать. Я был «правильным» отличником, а Антон на тот момент уже ходил по киевским ночным клубам. От него я узнал, что самый модный клуб в городе – это «Ультра», а настоящие диджеи играют только на «технарях», то есть на проигрывателях Technics SL-1210. Уже тогда Антон начал экспериментировать с ЛСД (и, вероятно, другими наркотиками) и всюду носил с собой пейджер. Не знаю, может, и распространением он тоже подрабатывал.
Антон поделился со мной парой дисков с миксами в стиле драм-энд-бейс и хаус. Услышав драм-энд-бейс, моя мама спросила: «Что это за музыка?» Но музыка была интересной и ритмичной, под неё было весело делать зарядку. Ранний хаус с его фортепианными рифами мне тоже пришёлся по душе.
С началом нового учебного года я снова упустил Антона из виду, но интерес к новой музыке остался. В школе проводились дискотеки, и мы с моим тогдашним дружбаном Серёгой были недовольны музыкой, которую ставил на них приглашённый диджей, знакомый кого-то из младших классов. Мы решили, что предложим руководству школы проводить дискотеки сами. Так я стал DJ Archie, а Серёга – DJ Bars.
Аппаратуры как таковой у нас не было. Всё приходилось одалживать по частям. Микшер – у учителя музыки, кассетные деки и CD-плееры – у одноклассников. Из визуальных эффектов был ультрафиолет (маленький детектор фальшивых банкнот из обменника, привешенный на стену, но должный эффект он производил, и этого было достаточно), а также светомузыка из цветных ламп, сооружённая Серёгой.
Играли мы на чём придётся. Приходилось на кассетах и CD. Пока играл трек на зал, я или Серёга лихорадочно перематывали кассету в поисках следующего. Играли танцевальную попсу тех времён – Aqua, ATB, Мадонну – всё, что удавалось достать. Непременным атрибутом школьных сетов были медляки, их нужно было ставить каждые три-четыре песни.
Выпускной вечер мы с Серёгой также провели за пультом. Я тогда сильно напился шампанским.
Уже на первых курсах универа я пробовал пробиться играть в студенческие клубы. Из этого ничего не получилось, но мечта о диджеинге упорно отказывалась умирать. Летом 2001-го я в первый раз поехал в Америку. Предыдущей зимой я по радио услышал микс “A Night at the Playboy Mansion” от Dimitri from Paris, который совершил переворот в моём представлении о танцевальной музыке. В Америке мне удалось заработать достаточно денег, чтобы привезти домой две виниловые вертушки, микшер и несколько пластинок.
Ютуба тогда не было, и обучался я по материалам сайтов и форумов. К счастью, диджеинг – это не бог весть какая сложная штука и ему вполне можно научиться самостоятельной практикой. Через полгода-год я уже уверенно играл сеты у себя дома.
Я всегда хотел играть в клубах, но не знал, с какого конца подступиться. Знакомых в индустрии развлечений у меня не было, по клубам сам я не ходил (ага, и такое бывает). Начал с того, что записал промо-микс и запустил сайт. С миксом мне помог школьный друг Лёха, инвестировавший сто долларов из своего кармана в покупку записываемых CD и печать обложек. Сайт и дизайн диска мне сделал одногруппник Ферн. Земной поклон вам, парни!
Летом после моей третьей поездки в Америку я решил: сейчас или никогда. Я приложу максимум усилий к тому, чтобы пробиться в клуб, а там будь что будет. Приехав домой, я просто взял и стал обзванивать киевские клубы, пытаясь выйти на связь с арт-директорами. К моему удивлению, меня пригласили в один из самых известных клубов города, где как раз поменялся арт-директор и нужен был диджей в ресторан. Так началась моя диджейская карьера.
Играл я две ночи в неделю, по пятницам и субботам. Начинал около десяти вечера и играл до последнего посетителя. Иногда уходил домой в шесть утра – то есть сеты мои были по шесть-восемь часов. На тот момент техника сведения уже была отточена до автоматизма.
Это была осень 2004-го. Клуб находился в конце Крещатика, на Бессарабской площади. За окном бушевала Оранжевая революция, а внутри играл я – с оранжевым браслетом на руке в знак солидарности с демонстрантами.
Диджеинг в одном из самых известных клубов города открывал новые возможности. Прямо как в фильме, на одной из вечеринок ко мне подошёл представитель известного украинского лейбла и попросил записать для них микс. Это была моя первая коммерческая работа, которая спустя полгода открыла мне двери на фестиваль «ДЖИНС DJ Парад», где я играл перед 70-тысячной аудиторией на Контрактовой площади. Кроме этого, команда моего клуба занималась привозом зарубежных звёзд, и меня, благодаря моему английскому, часто привлекали их сопровождать. Так я познакомился с Карлом Коксом и другими знаменитостями.
С начала 2005-го у клуба наступили сложные времена, и я оказался диджеем без работы. Уже к тому времени моим основным занятием была организация веб-студии, и диджеинг отошёл на второй план. Я ещё играл пару раз, в том числе на разогреве перед ATB, треки которого ставил тогда в школе, а также соорудил сайт со статьями для начинающих диджеев. Но профессиональное занятие диджеингом осталось в прошлом.
Круг замкнулся, когда пару лет назад на фестивале Defected Croatia я сфоткался с Dimitri from Paris и рассказал ему о том, как его микс повлиял на мою жизнь. В тот вечер Димитри поставил один из треков того микса – для старых фанатов.
Вокруг диджеинга царит множество мифов. В «коллективном бессознательном» диджей – это такой шаман, который играет на виниловых пластинках и делает с музыкой что-то абсолютно магическое. На самом деле диджей просто ставит один трек за другим, но делает это так, чтобы уходящий и новый трек накладывались друг на друга и переход был незаметен. С практикой научиться это делать довольно несложно.
Винил – также абсолютно устаревший стереотип. Когда-то диджеи действительно играли на виниле, так как на пластинках было легче искать нужное место в треке и подгонять композиции друг под друга. Сейчас все «большие шишки» играют с цифровых носителей – это проще и удобнее, винил тот ещё геморрой. Танцполу и так всё равно, с чего ты играешь.
Перед одним из моих больших выступлений родители случайно встретили моего старого учителя фортепиано и рассказали ему о диджейских успехах сына. К моему удивлению, он не отнёсся к моей новой карьере с пренебрежением. «Это всё музыка», – сказал он.
Юваль Ной Харари в своей книге «Sapiens: Краткая история человечества» пишет, что способность каждого из нас испытывать счастье и наслаждаться жизнью определяется генами. Если вы родились с четырьмя баллами по десятибалльной шкале счастья, то вы не будете особенно счастливым человеком, даже если обстоятельства вашей жизни будут складываться исключительно благоприятно.
Люди с восемью и более баллами – это жизнелюбы. Они наслаждаются жизнью и хотят получить от неё максимум. Они веселы, позитивны и любят хорошо провести время. С ними нескучно.
Одним из таких людей был дядя Рома.
Дядя Рома и его жена были старыми друзьями моих родителей. Не знаю, где они познакомились, но одно время они точно вместе работали. В конце восьмидесятых дядя Рома год или два провёл в командировке в Индии. Помню его фотографию на фоне Тадж-Махала и невиданные для советского ребёнка западные детские игрушки у него дома.
Когда дядя Рома приходил в гости, его голос, смех и шутки было слышно в самой дальней комнате, а прихожая наполнялась запахом его одеколона. Чего уж там, дядя Рома заполнял собой всю нашу квартиру. Мой отец вёл себя более сдержанно, но мне кажется, что им с дядей Ромой было о чём вспомнить.
Знаем ли мы своих родителей настолько, насколько хотели бы знать?
Помню, как во время одного из застолий дядя Рома затронул тему секса. Мои родители осеклись, а дядя Рома спросил:
– А, вы о таком не говорите, да? – и перевёл тему.
Ещё помню, как дядя Рома вёз нас домой с шашлыков где-то под Киевом, и, как мне теперь кажется, гнал 120 или даже больше. На вопрос моей мамы, не едем ли мы слишком быстро, он тогда сказал:
– Что ты, Рая, всё по правилам, только шестьдесят!
Всё это – и разговоры о сексе, и стиль вождения, и смех, и шутки, и одеколон – были для меня частями одного и того же пазла.
В девяностые дядя Рома ушёл в бизнес. Кажется, пробовал развивать свою авиакомпанию. Пару раз он приходил к нам в обязательном в те времена малиновом пиджаке. Бизнес в девяностые был опасным занятием: один раз дядю Рому избили в подъезде его дома. Но на его темперамент это не повлияло.
У дяди Ромы и его жены было два сына, немного старше нас с братом. У них тоже был компьютер, и пару раз мой отец пытался помочь мне найти точки соприкосновения с ними через обмен играми. Но разница в возрасте брала своё: когда тебе интересен «Prehistorik», то найти общий язык с поклонником «Quake» и «Monty Python & the Quest for the Holy Grail» сложно. Компьютерный стол у сыновей дяди Ромы был обклеен наклейками из-под жвачек с фотографиями голых девушек.
Где-то в это время жена дяди Ромы заболела. Несколько месяцев она часто звонила к нам домой и подолгу разговаривала с мамой. Помню её голос в трубке, когда она просила маму к телефону. Вскоре она умерла.
Лет через десять умер и дядя Рома. Ему было шестьдесят пять или около того. Дядю Рому, если посчитать, я и двадцати раз в своей жизни не видел, но почему-то очень хорошо его помню. Любовь к жизни – классная штука.